В титрах не значился…

Юрий Дмитриевич Педченко

Братчанин Юрий Педченко участвовал в съемках многих советских фильмов

Дом, в котором он жил

Работа на грани фола, граничащая с авантюризмом, была визитной карточкой молодого помощника режиссера Юрия Педченко. В 1957 году, участвуя в съемках фильма «Дом, в котором я живу», он благодаря своему неуемному характеру спас не один съемочный день. Дом главного героя (артист Михаил Ульянов) сделан был из фанеры, а посадки вокруг дома, деревья, по сути были уже дровами, срубленными накануне в ста километрах от Москвы. К моменту съемки деревья, посаженные в ямки, изрядно подсохли, и когда мимо них лихо промчался грузовик с новоселами, листья предательски облетели. На помощь подоспел помреж:

 — Сейчас организуем!

 В Измайловском парке, неподалеку от съемочной площадки, помреж облюбовал несколько «лишних» деревьев и приказал рабочим срубить их. Благо, работники парка спали где-то.

 Долго не могли найти исполнительницу на одну из главных ролей. Кулиджанов, осмотревший сотни претенденток, отчаялся:

 — Юра, доверяю тебе. Сил моих нет, ищи.

 Педченко нашел её на ВДНХ. Издали заметил большие глаза. Легкая, изящная, почти порхает.

 — Девушка, позвольте…

 Она только ходу прибавила. Педченко – к постовому:

 — Я режиссер с киностудии. Задержите, пожалуйста, вон ту девушку…

 Задержали. Девушку от возмущения трясло («Я дочь генерала Болотова»), но в кино согласилась сниматься. Так с легкой подачи Педченко Жанна Болотова пришла в большое кино.

Море студеное

Сам Педченко в кино попал примерно так же. После ранения самурайским кортиком он был комиссован с Тихоокеанского флота и, рванув на юга, «где теплее», осел на Азове в рыболовецком флоте. Все остальное – дело времени и случая. Для начала нужно было встретить человека, предложившего ему стать лоцманом киногруппы, снимавшей на Азове фильм «Море студеное». 

Строить парусники решили из старых барж, «солярок», возивших по Азову соль. Необходимо было надшить борта и установить мачты. Дело застопорилось на малом – не было блоков для подъема парусов. Педченко решил действовать на свое усмотрение: собрал местную молодежь и пообещал каждому по бутылке лимонада за один «блочек». 

 Утром флотилия была в море. Стояла чудная погода. Новые, непотрепанные ветрами паруса отсвечивали алым. Играла легкая голубая волна. На подходе обратно к Геническу заметил на пристани люд («Соскучились, видно, по парусу»), но, разглядев фуражку милиционера и злые лица рыбаков, понял, что эта встреча исключительно по его душу. 

 Рыбаки загалдели:

 — Вон мой блочек!

 — А вон мой…

 Педченко подошел к рыбакам:

 — Мужики, что за улов у вас и почем?

 — Бычок по 43 копейки за центнер…

 — И сколько в день выходит?

 — Рублей по десять.

 — А не хотите зарабатывать по семьдесят в день? В массовке как матросы?

 Уже на следующий день директор фильма предложил ему должность помощника режиссера на студии.

Крючков и Тихонов

В фильме «Море студеное» о жизни поморов снималось много известных артистов (Марк Бернес, к примеру), но ближе всех Педченко сошелся с Николаем Крючковым, к тому времени уже всенародным любимцем. Сближала их, может быть, простота характеров. 

По приезду в Москву именно Крючков взялся за поиск жилья для Педченко. Вопрос и тогда был сложным, поэтому, не мудрствуя лукаво, Николай Афанасьевич попросту предложил новоиспеченному помрежу снимаемый им дом в подмосковном Софрино, куда на лето выезжала семья артиста.

 Чтобы прописать Педченко в Софрино, Крючков пришел к начальнику местной милиции с подарком.

 — Что вы, что вы, Николай Афанасьевич, — смутился начальник милиции, — я и так пропишу, если вы просите…

А больше всего, пожалуй, Педченко благоволил Вячеславу Тихонову. Тот никогда не заставлял себя ждать. К приезду помрежа был одет, побрит и благоухал одеколоном. Текст знал назубок, а в игре – никакой театральности.

 — Юра, ты не завтракал, а ну-ка иди на кухню…

 Тихонов тогда жил с Мордюковой, но каких-либо взаимных обязательств у супругов, похоже, не было. Толпы поклонниц буквально одолевали Тихонова, набиваясь в гостиничные номера под самую завязку.

 — Юра, избавь меня от них, — то и дело просил он Педченко.

Помимо «разгона» красавиц занимался Педченко и почтой Тихонова. Всякое писали: признавались в любви, грозились «самопожертвованием» — весь этот «мусор» Педченко отправлял в корзину, оставляя лишь восхищения талантом и деловую почту.

Последний фильм

«Ночь перед Рождеством» (режиссер Александр Роу) снимали в Кирове Мурманской области. Странная местность, странный ручей, который не замерзает даже зимой. Художники долго ходили вдоль ручья, пытаясь отыскать подмерзшее место с полыньей, в которую бы с подачи кузнеца Вакулы уселся черт в исполнении Юрия Милляра. Полынью нашли, а вот Милляра, человека уже в годах, режиссер на этот раз пожалел. Дублировать Милляра (а по существу играть за него) Роу поручил Педченко. В костюме черта его сам черт от Милляра не отличит… 

Две жизни

Много забавного происходило с актерами. В фильме «Дом, в котором я живу» у героя Михаила Ульянова в момент чтения письма, из которого он узнает о предательстве жены, от волнения должен был течь пот по лбу, но как актер ни старался вспотеть, все было напрасно. Наконец, он придумал:

 — Юра, тут за углом аптека, сбегай, купи липовый цвет и отвари…

После липового отвара Ульянов так стал потеть, что ассистенты только успевали промокашки менять.

Во время съемки фильма «Две жизни» тоже не обошлось без курьезов. Евгений Моргунов должен был проехаться верхом перед строем солдат. В седле он еще держался, но усадить его на лошадь было практически невозможно, и Педченко, подставлявший артисту свою спину, едва не остался инвалидом. Как, впрочем, и та лошадь, на которую садился Моргунов: ее спина прогибалась, а ноги начинали дрожать.

Москва, прощай…

Режиссер Яков Александрович Сегель ценил помрежа на вес золота и когда узнал, что тот по комсомольской путевке поехал в Братск, кинулся на вокзал, отговорить, пообещать, вернуть, но было уже поздно. Поезд ушел.

 Незадолго до перестройки Педченко, работая в Братске на заводе «Сибтепломаш» заведующим отделом эстетики, поедет с выставкой на ВДНХ в Москву и зайдет на студию к Сегелю. Тот обрадуется несказанно, усадит его в свое кресло и, позвав своих помощников, скажет:

 — Вот этот человек один вас всех пятерых стоит, хотя в отличие от вас в титрах не значился…

 Сегель, начинавший в кино еще школьником (роль Роберта в фильме «Дети капитана Гранта») в тот год снимал фильм «Первый день мира» и грустил, что у него нет в помощниках «этого сибиряка»:

 — Юра, посмотри, какая сейчас у нас техника — не надо с пленкой возиться, и кадр сразу видно… Может, еще вернешься?

Пирожки от дяди Юры

В Братске Юрий Педченко кем только не работал, — от лесоруба до заведующего заводским отделом. Последние восемь лет торговал пирожками на рынке в Осиновке. Заняться этим «бизнесом» его заставила семейная беда – дочь задолжала большую сумму. 

Смастерил короб под пирожки из старой коляски, сделал надпись на нем «Пирожки от дяди Юры», и с тех пор конкурентов у него не было. Стандартный набор из пятидесяти штук раскупался влет.

 Давно уже были поправлены семейные дела и куплена новая мебель, но дядя Юра по-прежнему три раза в неделю выходил на рынок. Теперь половина доходов от продажи пирожков шла на прокорм бездомных кошек и голубей. Постаревший, страдающий артритом, бывший помреж с киностудии Горького, продав свои пирожки, шагал по рынку за провизией для своих питомцев.

Обычно заслышав скрип коляски, не дожидаясь приглашения, кошки выскакивали из подвала и облепляли дядю Юру в приветствии. Но если погода была ветреная, дядя Юра кричал:

 — Рыжий! Рыжий!

 Кот, носивший эту кличку, погиб под колесами автомашины, но «имя» осталось как позывной сигнал. У дяди Юры когда-то была и собака, Джесси, немецкая овчарка, но она умерла от старости. В свободное время, накормив всех своих кошек и голубей, он писал стихи: о войне, о любви, о той непонятной и в то же время простой жизни, которую ему довелось прожить.

 Сергей МАСЛАКОВ

P.S. Юрий Дмитриевич Педченко скончался 9 февраля 2011 года.