Преступления и наказания

Юрий Никитович Костромин

«Посадил я, конечно, не всех, а процентов тридцать», шутит председатель Братского районного суда в отставке Юрий Никитович Костромин. В свои восемьдесят четыре года он способен очаровать любого чувством     юмора, , но между шутками заслуженный юрист РСФСР и почетный гражданин Братского района рассказал нам удивительную историю своей жизни, которая заставляет не только смеяться, но и плакать. 

Принципов не менял 

Шутка ли: Юрий Никитович работал юристом в районной консультации вплоть до прошлого года! В восемьдесят три года окончательно, казалось бы, ушел на пенсию, но коллеги ключи от офиса предусмотрительно ему оставили: в конторе Никитич – всегда желанный гость.

– О, это настоящий человек! Сколько мы с ним прошли, сколько пережили. Даже один раз в пожарной части ночевали, представляете! Когда поехали на дело, а в поселке не было никаких гостиниц, – рассказывает один из давних друзей Костромина адвокат Воробьев. – Одного только Никитичу желаю – жениться!

Скажете тоже, жениться… Он уже двадцать лет один и ничего менять не собирается. Он из тех, чьи жизненные правила и предпочтения нельзя поменять, как перчатки. 

Сорок лет в судебной системе – без твердой воли и принципов подобное, наверное, невозможно. Как невозможно представить себе на месте судьи в советской системе правосудия человека заурядного. 

Парень городской

Юрий Костромин родом из Бурятии, детство провел в Улан-Удэ. Парень городской, хотя и хлебнувший, как и все, лиха в годы войны. Самое яркое впечатление – транспортировка мамы, сломавшей ногу в тайге во время сбора ягод. Она была в деревне у родственников, припозднилась, девятилетний Юра с братьями отправился ее искать. Несколько часов несли они мать на самодельных носилках. Из деревни везли ее в город поездом. А от станции еще полдня – до квартиры. В военное время ни о каких автобусах или каретах скорой помощи речи и быть не могло. Двое суток ничего не ели, но мать спасли.

Где Костромин служил, мне так выпытать и не удалось: «Что-то связанное с разведкой, об этом не стоит и писать», – путает следы мой собеседник. Демобилизовался в чине капитана, но домой в Бурятию не поехал, отправился в Иркутск – поступил на юридический факультет, и легко, ведь в школе был отличником. 

После окончания вуза (опять же с отличием) его сразу отправили в Заларинский район – работать судьей.

– Как так? Без всяких экзаменов и стажировок? – удивляюсь я.

– А что вы хотите? Тогда, в 1958 году, только начинались процессы по освобождению и реабилитации жертв сталинских репрессий. Судей не хватало, процессы шли, серьезные, для здешних мест невиданные, – отвечает Костромин.

Первая практика

Помимо политических дел, естественно, было много другой работы. Костромин помнит один яркий эпизод: в начале 60-х активно боролись с самогоноварением, а в Заларях был свой спиртзавод. Вот одна сотрудница для свадьбы себе и «наносила» спирта. 

– Наделала она наливок на фруктах да ягодах. А милиционеры возьми да конфискуй. Сейчас понимаю – глупо это. Ну, женщина же, хотела праздника! Хотелось пожалеть ее, дал  условный срок, – вспоминает судья.

К высшей мере… 

В 1963 году Юрия Никитовича пригласили в Иркутский областной суд, где он проработал пять лет, и они запомнились ему особенно. Ведь именно там ему довелось выносить смертные приговоры.

– Историй преступлений было много. Необычных, достойных романов. Особенно такая запомнилась. Жил мужчина в Иваново. И бил свою жену. Его осудили на три года по 113-й статье. Отсидев, он решил из Иваново перебраться в Усолье-Сибирское: говорили друзья, чтобы уезжал подальше, так как жена ему покоя не даст. А она за ним, представьте себе, отправилась! Любила его, а он ее, ну страсти такие, в общем, – как по Достоевскому… И вот в один из дней они повздорили. И все это на глазах у соседей. И убил ее. Мы с ним вместе в машине до Иркутска ехали с конвоем. Он сначала сник, а когда понял, что казнят, взвыл. Я как сейчас его крик помню, – рассказывает Юрий Никитович.

Еще одну историю невозможно не рассказать. Где-то в Бодайбинском районе прятались двое белых офицеров. На каком-то маленьком островке на реке. И так, еще со времен Колчака, там и обжились. Но произошел конфликт: один убил другого, да и убежал в Иркутск. Там начал выращивать овощи, всякую мелочь – лук, чеснок – на продажу. Продавал на рынке, как-то без документов удавалось ему крутиться. И однажды мальчишка у него пучок с прилавка стянул, за что и поплатился жизнью.

– Можно было смягчить приговор? Можно. Но он был классовым врагом. И убил ребенка. Адвокат мой приговор обжаловал, но Верховный суд оставил его без изменений, – говорит ветеран.

Мука и мучения

Был случай, когда коллега Костромина решил подписать смертный приговор одному еврею, который украл два вагона муки.

 – Мы разбирали этот случай на коллегии. Как можно казнить за воровство муки, да еще еврея? Политический, национальный вопрос нередко возникал в таких делах, надо это признать. В итоге сошлись на пятнадцати годах тюрьмы, – вспоминает судья. 

Разговор о казни длится долго. Кажется, Юрий Никитович по сей день переживает те события, обдумывает каждый приговор. 

– Хотел ли я это делать? Нет. Но это был мой долг. Я руководствовался законом и совестью, – говорит Костромин. – На казни никогда не ходил, но знал, как расстреливают. Костромин машет рукой и отворачивается. Удивительно, но, проработав в судебной системе столько лет, он по сей день не решил для себя, нужна смертная казнь обществу или нет. 

Попуткой по бездорожью

В 1968-м Юрию Никитовичу предложили перебраться в Братск, где уже выделился из состава городского районный суд. Спустя девять лет он возглавил Братский районный суд, проработав его председателем до 1997 года. Он показывает мне небольшое деревянное здание неподалеку от районной полиции на улице Комсомольской: в нем раньше ютились и судьи, и прокуроры, и санэпидемстанция. 

– Ой, беда с этим зданием! Бывало, мы дело обсуждаем, спорим с прокурором, с адвокатами, а в коридоре все слышно, – смеется судья. – А сколько раз наш туалет поджигали! Может, мы и сами были виноваты, а не злопыхатели, курить-то раньше везде было можно. 

Стоит отметить, что в советское время народные судьи выезжали на места совершения преступлений. Юрий Никитович исколесил весь Братский район, сполна испытав на себе особенности русского бездорожья. Никаких специальных комнат, гостиниц для судей не было – ночевали по три-четыре дня, где придется. Транспорта тоже не было – ездили на попутках, иногда арендовали машины.

Скромный человек

И в трудные 90-е годы он продолжил свою профессиональную деятельность, несмотря на невиданные перемены в стране.

– Да, изменилось многое. Помню, как-то раз на процессе заключенный плюнул в прокурора. Потом мы узнали, что у этого молодца был ВИЧ-статус. К счастью, прокурор не заразился, – вспоминает Костромин. 

За образцовую и безошибочную работу Юрию Никитовичу присвоили звание почетного гражданина Братского района, также он награжден медалью Президиума Верховного Совета СССР «За доблестный труд», о чем я, конечно, узнаю не от него, а на сайте администрации района. Себя хвалить Юрий Костромин никогда не станет. 

По дороге домой, я молчу. Под впечатлением от беседы, которую не терпится изложить на бумаге, провожаю моего героя до дома, где его с почтением встречают соседи. Как и я, они гордятся, что знакомы с таким человеком.

Елена КУТЕРГИНА

Фото автора